Председателю Верховного Совета
Приднестровской Молдавской Республики
Каминскому А. В.

     Уважаемый Анатолий Владимирович!

Рассмотрев проект закона Приднестровской Молдавской Республики «О внесении изменений в Уголовно процессуальный кодекс Приднестровской Молдавской Республики» (папка № 1444), представленный к рассмотрению в качестве законодательной инициативы Прокурором Приднестровской Молдавской Республики Гурецким А.А., полагаю невозможным рекомендовать его к принятию, по следующим основаниям.

Законность и обоснованность применения избранной по судебному решению меры пресечения определяется не только формально установленным сроком ее действия, но и наличием выявленных в состязательном процессе фактических и правовых оснований для ее применения. При этом, должна обеспечиваться соразмерность ограничений, связанных с применением в отношении лица заключения под стражу в качестве меры пресечения, тяжести инкриминируемого ему преступления, его личности, поведению в период производства по уголовному делу, а также наказанию, которое в случае признания его виновным в совершении преступления может быть назначено и может подлежать реальному отбытию с учетом уголовно-правовых институтов освобождения от наказания и смягчения наказания.

Само по себе то, что законодатель, учитывая различную степень сложности уголовных дел и иные обстоятельства, обусловливающие сроки, в том числе длительные, рассмотрения уголовных дел, предусмотрел возможность - при условии соблюдения принципа разумности этих сроков - продления содержания подсудимого под стражей в период судебного разбирательства свыше шести месяцев, но каждый раз не более чем на три месяца, не может расцениваться как чрезмерное ограничение прав и свобод человека. Напротив, адресованное суду требование не реже чем через три месяца возвращаться к рассмотрению вопроса о наличии оснований для дальнейшего содержания подсудимого под стражей, независимо от того, имеются ли на этот счет какие-либо обращения сторон или нет, обеспечивает судебный контроль за законностью и обоснованностью применения этой меры пресечения и ее отмену в случае, если необходимость в ней не будет доказана.

Таким образом, действующие нормы УПК ПМР не предполагают произвольное и бесконтрольное продление сроков содержания подсудимого под стражей и не освобождают суд от обязанности рассмотрения уголовного дела в разумные сроки.

По мнению Прокуратуры ПМР, изложенному в обосновании к проекту закона, внесение предлагаемых изменений обусловлено необходимостью принятия действенных мер, направленных на предотвращение фактов волокиты в ходе судопроизводства по уголовным делам. При этом, автор законопроекта ссылается на то, что в судебной практике имеют место случаи, когда длительные сроки содержания под стражей подсудимых вызваны волокитой суда, обусловленной в свою очередь отсутствием ограничений продления судом сроков содержания стражей подсудимых.

Вместе с тем, делая такое заявление, автором законопроекта, помимо голословного утверждения, абсолютно не приведено фактических данных, свидетельствующих о распространенности такого явления как волокита в судебных органах республики.

Считаю необходимым обратить внимание и на то обстоятельство, что в последнее время предлагаемые Прокуратурой ПМР изменения в УПК ПМР, обосновываются не целесообразностью улучшения правоприменительной практики, а непрофессионализмом представителей других органов. Так, в настоящем проекте закона Прокуратура ПМР обвиняет судебные органы в излишней волоките, в другом проекте закона (папка № 808) обвинение выдвигалось в адрес представителей органов предварительного следствия, в частности указывалось на то, что следователи (дознаватели) не всегда законно и обоснованно отменяют или изменяют меру пресечения в виде заключения под стражу или залога, что обусловлено малым опытом работы в органах предварительного следствия и дознания, слабой профессиональной подготовкой и другими объективными и субъективными причинами, в том числе ненадлежащим исполнением служебным обязанностей и т.д.

Вместе с тем, Уполномоченный убежден, что борьба с волокитой, равно как и с непрофессионализмом, должна вестись несколько иным образом и для этого абсолютно не требуется изменения норм действующего уголовно - процессуального законодательства. И у органов прокуратуры имеются все необходимые рычаги воздействия в этой области, которые необходимо использовать, а не устраняться от этого, указывая на то, что все вокруг непрофессионально и недобросовестно относятся к исполнению служебных обязанностей. В частности, никто не лишает Прокурора ПМР права инициировать вопрос перед квалификационной коллегией судей соответствующего уровня о возбуждении дисциплинарного производства в отношении конкретного судьи, допустившего волокиту по уголовному делу.

Что же касается существа предлагаемых Прокуратурой ПМР изменений в ст. 212-1 УПК ПМР, полагаю необходимым обратить внимание на то, что позиция Уполномоченного заключается в том, что, заботясь о правах лиц содержащихся под стражей, не следует забывать и о потерпевших, чьим правам в этом случае должен отдаваться приоритет. Более того, сокращение сроков содержания под стражей, путем внесения изменений в уголовно - процессуальное законодательство отнюдь не изменит отношения судей к организации уголовного процесса, следовательно, если органы Прокуратуры видят факты волокиты в судебных органах, то в первую очередь нужно менять отношение судей к организации своей работы, а не уголовно - процессуальный закон.

Помимо этого, принятие предлагаемых изменений может существенным образом затронуть права потерпевших. Следует отметить, что одной из задач уголовного судопроизводства является, в конечном итоге, назначение справедливого и соразмерного содеянному наказания. Однако, принятие предлагаемых изменений может привести к тому, что по некоторым делам достижение этой задачи станет невозможным, поскольку в случае изменения меры пресечения в связи с истечением срока содержания под стражей, подсудимый вряд ли будет дожидаться приговора суда, которым его вновь заключат под стражу для отбывания назначенного наказания. Справедливости ради необходимо отметить и то обстоятельство, что продление срока содержания под стражей, как правило, осуществляется по уголовным делам о преступлениях относящихся к категории тяжких и особо тяжких преступлений, санкция за совершение которых весьма значительна (до 10 и свыше 10 лет лишения свободы соответственно), вследствие чего устанавливать предельный срок содержания под стражей подсудимых в разы меньше самого срока наказания, просто не логично.

Необходимо обратить внимание и на то, что приговор суда первой инстанции может быть обжалован сторонами в кассационном порядке, следовательно не исключена ситуация отмены приговора суда по тем или иным основаниям с направлением дела на новое судебное рассмотрение, при этом в случае установления предельного срока содержания под стражей за судом, возможны ситуации, при которых суд первой инстанции, даже при отсутствии волокиты со своей стороны, вынужден будет изменить меру пресечения на иную, не связанную с лишением свободы, лицу, обвиняемому в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления.

В заключении хотелось бы обратить внимание и на то обстоятельство, что норма, аналогичная нормам действующего УПК ПМР, регулирующая вопросы продления срока содержания подсудимых под стражей, содержится и в УПК РФ, в частности, ч. 3 ст. 255 УПК РФ (Решение вопроса о мере пресечения) установлено, что суд, в производстве которого находится уголовное дело, по истечении 6 месяцев со дня поступления уголовного дела в суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей. При этом продление срока содержания под стражей допускается только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях и каждый раз не более чем на 3 месяца.

При изложенных обстоятельствах, полагаю, что данный законопроект не может быть рекомендован к принятию.  

 

С уважением,